Rambler's Top100
    

Главная| Судьба | Галерея | Благодарности | О сюжетах | Гостиная | Контакты


Часть VI. Казаки.

     Когда на холсте у Петра появились кони, о казаках я даже и не задумывалась, более того не подозревала, что наступит момент, когда я с радостью вступлю в казачество.
     Кони, как и парусники одно из лучших сотворений природы и рук человека, они вне моды и времени. Быть реалистом, иметь талант художника и не писать коней, такого не бывает. Не каждому человеку выпадает удача общаться с этими прекрасными животными, как и не каждый имеет возможность окунуться в море.
     Нам с Петром повезло, мы не только родились и выросли у моря, но и в трехстах метрах от наших домов находился конный двор. В послевоенные пятидесятые года в Керчи основной упор был на конный извоз. Хозяйство было солидное, и руководил им мой дедушка, Суриков Василий Петрович. Поэтому в моей жизни были брички, сани, сенокосилки и даже тачанки... Уже в пятилетнем возрасте я знала, что такое покос и кто такой Чапаев, меня брали с собой на заготовку сена, а Чапаевым был мой дедушка.
     Статный, с усами, как у Василия Ивановича, верхом на белом коне, в черной бурке, с саблей наголо, галопом пролетал он мимо трибуны в сопровождении тачанки, запряженной вороным и с Петькой и Анкой пулеметчицей. Выражаясь современным языком, это был эксклюзив, который ежегодно возглавлял колону демонстрации в честь Великой Октябрьской революции. Это было здорово, дедушку узнавали все и я купалась в его славе.
     Петру с конями так же повезло: ему с мальчишками доверяли купать коней в море, и они набрасывали на спины коней фуфайки (или без нее) также галопом летели к морю.
     Поэтому, смотря на холст Петра, я понимала, почему кони, но пейзажи не узнавала, они были не мои. Стали появляться незнакомые мне "Деревенская церковь", "Зима", "Болото". Но когда я увидела, что Петр пишет "Казака в дозоре" поняла, что Петр был, есть и останется казаком, этого от него не отнимешь и не сотрешь.
     От родителей мы знали, что из казаков, я из Ростовских, а Петр из-под Новочеркасска. Ну и что? Это тема меня не грела, да и жизнь закрутила так, что не до размышлений о предках.
     Конечно, я знала, что в Керчи есть казаки, ведут какую то работу с молодежью, чем - то занимаются, но общественные организации в тот период росли, как грибы одна другой краше. Поэтому ко всей этой беде относилась, как художественной самодеятельности, с легким цинизмом и с полным равнодушием, т.к. сотворила для себя свой Мир, не подпуская ложь, лицемерия, обходя весь негатив сегодняшнего времени, не прикасаясь к тому, чего не чувствую, не понимаю. Но появился казак на холсте у Петра и я поняла, что казачество вошло в мой дом. И действительно, не прошло и месяца, как Союз Керченских казаков переступили порог нашего дома.
     С нашими казаками я иногда общалась, а Петр - по телефону. Подошел период в необходимости познакомиться лично.
     Выбрали с атаманом, Александром Вадимовичем Самойловым, удобный для всех вечер для встречи, я замоталась и забыла, даже предупредить Петра. Но встреча произошла, и это надо было видеть!!!
     Зимним вечером прозвенел звонок, я по инерции открыла дверь, и то, что я увидела трудно описать. Передо мной стояли взрослые мужчины в офицерской форме возглавляемые батюшкой. На секунду меня хватил столбняк. Первое чувство - в город пришли "Белые". Не произвольно, в секунду, сознание выбросило кадры из фильмов о петлюровцах, и что сам Батька Махно ко мне в гости явился. Я эмоциональный человек, не привыкший сдерживать свои эмоции, увидев подобную живописную картину, пришла в такой неописуемый восторг, что на глазах выступили слезы. Я смеялась и не могла остановиться, работала единственная мысль, как бы не обидеть, ведь в мой дом пришли солидней люди, да еще из казаков, о которых ничего не знала.
     Успокоившись, я внимательно посмотрела на своих гостей. Казаки смотрели на меня с пониманием, сдержанной улыбкой, но в глазах у них прыгали такие же веселые чертики, ни амбиций, ни апломба, ни обиды я в них не увидела. Я поняла, что порог моего дома, переступили сильные люди, а обижаться - это удел слабых...
     Если бы в этот момент у меня спросили, что такое счастье? Наверное, я бы не ошиблась сказать, счастье, это когда человек имеет право быть таким, какой он есть. Не лицемерить, не пристраиваться и не притворяться, смотреть людям в глаза открыто, ощущать вспышку восторга и иметь способность смеяться до слез.
     Я не хочу сказать, что ощутила счастье с приходом казаков, нет. Напротив, чувствовалась тревога, понимала, что это уже серьезно.
     У меня болезненное отношение к таким понятиям, как ответственность и долг, поэтому стараюсь осторожно притрагиваться к тому, что не чувствую Я понимала, что с приходом казаков для меня начинаются новые познания, новые открытия, разочарования и радости, но я даже не сопротивлялась, видя как Петр с душевным трепетом разговаривал с казаками.
     Я хлопотала по хозяйству, накрывала стол и с удивлением наблюдала за мужчинами, которые впервые увидели друг друга, у которых с лету появились общие интересы. Для меня было открытием то, что Петр имел отличные познания о казачестве, Истории, православии, но откуда? Ведь книги у нас общие и жизнь одна на двоих, мыслим вроде одинаково, можем молча разговаривать. Видимо, даже, у сиамских близнецов свое восприятие Мира, свое мировоззрение и своя точка зрения.
     Я смотрела на Петра и понимала, что "попалась" - глаза его весело светились радостью и азартом, такое бывало только тогда, когда к нему приходят его охотники и до утра могут говорить о своих трофеях и приключениях. Как бы я не сопротивлялась, но в мою судьбу вошли казаки.
     Уходя, атаман подарил книгу А.Г.Мартынова "Казачья Сотня" и она для меня оказалась открытием: в моем понятии казаки - это бунтари, кочевники, которые славились своей особой наукой в военном деле, но среди них есть и выдающие деятели науки, литературы и искусства. Я поняла, что у казаков не может быть национальности, КАЗАК это состояние Духа. В какие бы страны судьба его не бросила, он им останется до конца своих дней
     Яркий пример этому - судьба потомственного Донского казака, из дворян, полковника русской армии И. В. Турчинова, в дальнейшем генерала армии США. Полковника с семьей судьба забросила в Европу, а затем в Америку. Жизнь налаживалась, полковник закончил инженерный колледж, работал инженером -топографом, но в 1861-1865г. в Америке разыгралась гражданская война и И. В. Турчинов (за ним был признан русский чин), приложив русскую военную выучку, используя в обучении солдат казачьи приемы нападения и защиты, не только добился высокой боевой подготовки полка, но и сплотил его до такой степени, что когда его военным судом отстранили от армии, то солдаты пришли к президенту США. Президент А. Линкольн, не вмешиваясь в судебный процесс, произвел полковника в генералы, тем самым одобрил науку и действия потомственного казака, русского офицера.
     Много ярких примеров можно увидеть в Истории Казачества, но меня больше интересовала сегодняшняя история, и кто пришел в наш дом. И тут для меня было открытие: тяжко живется сегодня всем, но редко встретишь людей, которые работают на двух трех работах, чтоб обеспечить семью, имеют время, а самое главное имеют желание заниматься молодежью. Работать в библиотеках, архивах, уважать и соблюдать традиции казаков, с уважением носить офицерскую форму, не бояться черной работы, строить православный казачий храм.
     В городе, где практически не работают предприятия, очень низкий уровень жизни, керченские казаки воспитывают подрастающее поколение, с гордостью называющее себя кадетами. Смотрю на наших кадетов, и возникает двоякое чувство: можно, заниматься физической подготовкой и даже преподавать боевое искусство. Отлично, когда дети выезжают в походы и у них полноценный отдых и знакомство с Родным краем. Замечательно, когда они помогают взрослым в строительстве храма и изучают православие, которое преподает профессионал, капеллан (войсковой священник), батюшка Алексей, молодой человек выходец из московской духовной семинарии.
     Все это я понимаю и приветствую, но не понимаю - преподавать Историю? Где гарантия, что это истинная история? Прививать любовь к Отечеству, когда наше общество охватил чистый практицизм, и оно прочно стоит в позиции "морской травы": пригнулось ко дну морскому и только хватает храбрости - поднять глаза и наблюдать, как на поверхности плывет смута (не хочется хамить и применить более точное слово) наблюдать, как эта смута охватывает всю поверхность, чем больше она сгущается, тем сильней мы пригибаемся ко дну, подгребаем своих детей под себя, засасываем их в илистое дно, чтоб не всплыли, не изранили душу и не захлебнулись!
     Кто дал право взрослым мужчинам наставлять своих кадетов на путь любви к Отечеству, а значит и борьбы за Отечество, борьбы с невидимками.
     Не подозревала я, что не пройдет и года и пойму, кто дал им это право.
     Все шло по судьбе и неожиданно, с первой же выставки, Петр получил признание, ему присвоили звание "Заслуженный художник АРК". Подобного, действительно, мы не ожидали. Но это другая история, придет время, возможно, о ней смогу написать.
     Крым выезжал в Москву, неся свою многонациональную культуру. В экспозицию художников вошли картины Петра. Я прекрасно осознавала, что два дня работы экспозиции для картин - это нулевой вариант: о керченском художнике никто не зал, да и Москву познакомить с картинами не успею, короче говоря, пустые хлопоты. И если я не выезжала с картинами Петра в другие города, они путешествовали без меня, то в Москву поехала. Более того, кому-то не хотелось, чтоб я ехала, и меня с картинами вычеркнули из списков. Но у меня хватило смелости и были возможности сообщить руководству Крыма, что Керчь одела картины Петра в лучшие рамки, пошила чехлы для картин по всем правилам современных технологий и естественно картины Петра должны представлять в Москве не только Крым, но и свой город.
     Как бы там не было, я ехала с крымчанами в Москву.
     К этому времени Петр вступил в Союз керченских казаков. Атаман принес подтверждение, что он представитель древнего казачьего рода из старообрядцев станицы Есауловской, откуда его ветви разошлись в Новочеркасск, в Сибирь и в Турцию с Некрасовцами. Мы со слов родителей знали, что история двух казачьих родов Киреевых и Гончаровых находится в музее казаков, в Новочеркасске. Подобная информация послужила толчком, и Петр официально вступил в наше казачество.
     Наверное, я бы так и не решилась вступить в казачество, если бы не неожиданность, которая поджидала меня в Москве.
     За две недели до выезда, я сообщила Совету атаманов Союза казаков в Москве дату, место и время открытия персональной выставки потомственного казака, и уже Заслуженного художника. Вооружившись охранной грамотой наших казаков, картинами Петра я ехала с такими желаниями и планами, что даже Наполеону в лучшем сне не снилось: захватить своими идеями казаков Москвы, а затем Россию и весь Мир.
     Я везла живую Историю сегодняшнего казачества и была на 150% уверена, что меня встретят с распростертыми руками.
     Торжественное открытие дней культуры начиналось с экспозиции художников Крыма на Старом Арбате,17.
      Москва приняла нас с душевным гостеприимством, и открытие прошло на высоком уровне, по сценарию масштабного культурно-просветительного мероприятия. К крымчанам на встречу пришли друзья, родственники, знакомые, видимо заранее договаривались о встрече. Одна я, как памятник, стояла в окружении работников СМИ, с трудом рассказывала о картинах и о Керчи, лихорадочно пыталась глазами выхватить хоть одного казака, но никто ко мне так и не пришел.
     Я ничего не ощущала, мне просто стало все бесцветно и неинтересно, все продолжали праздновать, а меня отвезли в гостиницу, благо машина была под рукой.      Хотелось понять, а что все-таки произошло? Возможно я из тех идеалистов, для которых идея слаще бочки с медом или паюсной икрой, с такими людьми не просто, забросают идеями и заставят работать или еще хуже будут мешать, поэтому ко мне никто не пришел? Но я свои идеи просеиваю и зачастую отбрасываю. И казакам я привезла не идею, а готовый материал. Не находя объяснений и оправдания я решительно набрала номер центрального офиса Союза казаков, услышала знакомый голос, который тихо, но четко пытался объяснить причину и искренне сожалел о случившемся, выражая надежду, что это не последняя выставка.
     Мне стало плохо оттого, что каждый из нас понимал - простому крестьянину организовать выставку в другом государстве, да еще в Белокаменной, не реально. А то, что картины выставились в Москве, выражаясь современным языком, был вариант "Золушки". Положила телефонную трубку, старалась прокрутить в голове весь разговор, но не могла сосредоточиться, держалось ощущение, что разговор был не с казаком, а с пансионом благородных девиц. Голос был приятный, мягкий, обволакивающий, как туман и без всякого намека хоть на какую-то деятельность. Видимо чиновник - это уже профессия и перед собой я видела профессионала.
     И за секунду, без предупреждения и всяких переходов, во мне вскипела кровь моей матери, дай Бог ей здоровья. Я всеми фибрами души, до кончиков пальцев почувствовала силу своих предков. Возможно, это проявились проблемы с давлением, но мне было так сильно, так легко и свободно! Я с ходу поняла - не были мои предки рабами, они из бунтарей, у которых, даже на Соловках виноград рос. Поэтому Петр стал художником, а это равносильно тому, что на Марсе яблони цветут! И я начисто стерла из памяти уроки истории о крепостной России. Не были казачьи районы крепостными, ни Урал, ни Сибирь, так о какой России нам говорили? Но не сотрешь из памяти предков, которые издревле говорили о себе:
     Казаком нужно родиться и мы им родились!

     Казаком нужно стать и мы им стали!

     Казаком нужно быть и мы есть!

     Ну не пришлась я ко двору одному чиновнику, так это еще не все казачество и тем более не вся Россия.
     Возвращалась я домой с острым желанием попытаться найти в глазах наших казаков ложь, мне хотелось взять в руки книгу "Казачья Сотня", чтоб не потерять вдохновенья.
     Мне не хватало моей октябрьской, не приветливой, обдуваемой ветрами двух морей степи, чтоб испытать пронзительный холод, охладиться и почувствовать свою Чистоту и свою Волю. Я уже решила для себя: - вступлю в наше казачество, видимо такое понятие, как сопротивление, вошло в меня до моего рождения. Единственное, не знала, какими словами объяснить Петру: почему его картина " Казак в дозоре " не ушла в Новочеркасск, к его родному деду, почему казаки ее не приняли.
     Ничего не рассказывая ни казакам, ни Петру, и в степь я не пошла, а вступила в казачество.
     Жизнь пошла своим чередом, но интересней и насыщенной, я уже понимала, кто дал право взрослым мужчинам прививать любовь к Отечеству подросткам - сама Жизнь.
Только с Любовью, с горячим сердцем и чистыми помыслами, без оглядки и без сомнений нужно входить в Жизнь, в противном случае, лучше не притрагиваться и не мешать.
     Только тогда ни у кого не поднимется рука поставить кордоны между Славянами. И ветеран Отечественной не будет прикрывать левой рукой планку с орденами, с трудом нагибаясь и оглядываясь, правой поднимать недокуренную сигарету.
     И если мой Петр не может поднять чашку с чаем, я за него поднимаю.
     Если он не может видеть свой город, горы, берега и поля, не может стремительно нырнуть в свое море, его дети за него это делают и несут они ему ту чистейшую энергетику, которую он им подарил.
     И если у Петра не хватит сил, набрать полную грудь воздуха и сказать: "СЛАВА ТЕБЕ, ГОСПОДИ, ЧТО МЫ - КАЗАКА!" - за него это сделают его картины.
     Не ради Славы на Земле, а ради Жизни и для потомков, чтоб наши внуки в тяжелые минуты чувствовали силу своих предков и знали, чья кровь течет в их жилах.
     Разве может остановиться древний казачий род Киреевых, который зарождал казачество на Дону, который знал Степана Разина, поднимал крестьян на борьбу и ходил с ним в Персию! Киреевы, которые поднимали крестьянское восстание вместе с Булавиным, осваивали Кубань с Некрасовцами.
     Один из Киреевых на Турецком фронте заслужил четыре Георгиевских креста, чин хорунжего и золотое оружие, а это вам не фунт изюма!
     Разве закончился Славный казачий род на родном дедушке, полковнике Русской армии Петре Петровиче Кирееве, погибшем в первую мировую войну, похороненом в своей станице. Нет! ОН продолжается в его внуке - художнике Петре Петровиче Кирееве! И это должны знать и помнить наши дети и внуки.

Часть I.   Вступление
Часть II.  «Возвращение Таары»
Часть III. 
«Венецианские фантазии»
Часть IV. Казаки

Часть V.  Керченские пейзажи
Часть VI. Профессор Стивен Хокинг и «Буковый лес»

Часть VII. Керченский пролив, коса Тузла и "ядрена мать"
Часть VIII48 часов и картина «Свет»
Часть IX.  "Беловежское соглашение"


Главная| Судьба | Галерея | Благодарности | О сюжетах | Гостиная | Контакты


Rambler's Top100